Улица Бертеля

Ежедневно мы пересекаем десятки улиц, переулков, площадей, подчас не успевая даже вспомнить их названия. На стенах зданий мелькают таблички с именами героев, но мы просто идем себе по своим делам, и они, эти герои, почему-то бесконечно далеки от нас.

С каждым годом их имена стираются в нашей памяти все больше, а часто вообще ни о чем не говорят. Через несколько десятков лет время, завертевшееся колесом, грозится поглотить и саму память.

В Гродно шли бои. Польские войска ожесточенно сражались, но постепенно уступали город советской армии. Всюду было полно провокаторов разных мастей. На рассвете 21 сентября 1939 года в один из маленьких бедных домов забежал усталый и голодный рабочий – Александр Бертель. Может, удастся хоть чуть-чуть отдохнуть, думал он, да ведь и жена с малыми детьми оставалась совсем одна посреди разыгравшихся не на шутку военных действий. Если бы он знал, что принес в дом беду! Кто-то из врагов увидел, что он вошел в дом – и тогда их жалкую лачугу быстро обложили со всех сторон облитой керосином соломой и подожгли. Дом вспыхнул как спичка. Жильцы попытались выйти наружу, но их стали расстреливать с улицы со всех сторон. Бертель был ранен и заживо сгорел на пороге своего дома. На глазах матери была убита 12-летняя дочь Мария. Шестилетний Коля успел выбежать из дома, его ранили в ногу, но соседи успели его спасти. Ольга Бертель, жена Александра, пыталась уберечь младшего сына, закрывала собой, но оказалась зажата пламенем в углу жилища. В какой-то момент часть здания обрушилась, горячая балка упала на Ольгу, и она сильно обгорела. Как только из дома перестали доноситься крики, провокаторы скрылись, опасаясь народного гнева. Соседи успели вытащить из горящего дома Ольгу и маленького Сашеньку. Жилье сгорело полностью. Сильно обгорел и тополь, посаженный Бертелем, но потом он чудом оправился и спустя годы стал огромным красавцем.

Вообще-то маленькая бедная улочка эта, по воспоминаниям долгожителей, при поляках носила название Вигерска. Но когда разыгралась упомянутая трагедия, люди стихийно ее «переназвали». В далекие тридцатые этот район города не был особенно интересным. Бедные домишки рабочих ютились в художественном беспорядке, кругом были поля. На нынешних улицах Поповича, Гагарина сеяли овес, пшеницу. Вся земля здесь, как рассказывают люди, принадлежала помещику, чье имение было в Августове. «Раньше мы жили очень плохо, – вспоминает 70-летний Альбин Лелюкевич. – За работу родителям платили в конце года 300 граммов зерна за трудодень. Нам, тогдашним детям, даже не в чем было в школу ходить. Я до сих пор помню, как сам себе «босоножки» делал: к досточке прибивал гвоздиками кожу со старых ботинок, а вместо носок онучи наматывал. Так и ходил зимой и летом».

Улица Вигерска заканчивалась, собственно, там, где нынче располагается уже порядком запущенный тополиный сквер, посаженный позже, вроде бы, в честь Бертеля. Где-то неподалеку находился фанерный завод. В Великую отечественную войну, как говорят потомки коренных бертелевцев, на поле неподалеку от улицы немцы расположили военный аэродром. Скорее всего, улица во время войн сильно не пострадала, по крайней мере, на ней и сейчас стоят дома 1933-34 годов постройки. После войны стали понемногу расстраиваться. Детишки тех суровых лет ходили в школу на Горновых или Суворова, а на нынешней площади декабристов играли в футбол.

Нынешняя улица – пример совмещения противоположностей, типичный для гродненского частного сектора. Сегодня здесь соседствуют хоромы бизнесменов и жалкие домишки с окнами, забитыми фанерой, в которых живут маргиналы. Немало, правда, и добротных домов хозяйственных людей среднего достатка. Кое-где к старым деревянным домам «прилипли» новые кирпичные пристройки. Попадаются художественные детали вроде гипсовых львов на воротах или петушков на крыше, резных наличников. Но вот что все-таки удивило, так это октябрьское изобилие цветов во дворах: значит, стараются бертелевцы, ухаживают за своими участками.

Старожилов улицы Бертеля осталось немного: совсем состарилась Ольга Михайловна Ильченко, ей уже почти 80; Альбину и Терезе Лелюкевичам уже под семьдесят; под восемьдесят и Татьяне и Александру Скворко. Последние на улице живут лет 60. Еще помнят, как дом депутата Ольги Бертель постоянно охранял милиционер. У самих стариков аккуратный дом и ухоженный двор, огород, причем в свои годы они управляются сами. Кстати, в биографии Александра Скворко тоже есть героические моменты. Он рассказывает – а у меня перед глазами будто кадры из кинофильма. Ему было лет 9, когда гроза убила его родителей: в их дом в д. Стрельчаки Гродненского района ударила молния, и он моментально запылал. Бабушка успела выбросить четверых внуков через окно, но взрослых детей уже не спасла. Да и сама вскоре после трагедии умерла, оставив внучат одних на свете. Им пришлось расти у чужих людей, Александру – у одинокого и бездетного крестного Степана Козича. Но когда началась война, крестный, в то время бывший председателем сельсовета, попал в концлагерь в Сокулку, а 14-летнего Александра угнали в Германию. Однако по дороге Александр выпрыгнул из поезда и пешком пришел назад; потом долгое время скитался, подрабатывая у разных людей за еду. Крестный в лагере выжил, его даже отпустили после многочисленных просьб людей, и после войны он стал лесничим. А Александр Скворко впоследствии проработал 55 лет, можно смело сказать, что он ветеран труда. Так что на улице Бертеля не один герой.

Комсомольская улица – тоже тихая, но уже не деревенская. Прекрасный район города: рядом Неман, Бернардинский костел. Здесь в уютной квартире старого, но добротного дома и сегодня живет… Александр Бертель. Не однофамилец, нет – сын. Александру Александровичу уже 70, значит, когда убивали отца, ему было всего три годика. Фактически он отца и не знал. Двадцать лет назад, в один день с мужем, 21 сентября 1986 года смерть забрала и Ольгу Андреевну Бертель. Вместе с нею ушли навсегда хоть какие-нибудь сведения о том, чьим именем названа улица города. Все, что осталось – небольшая биографическая статья во втором томе «Энцыклапедыі гісторыі Беларусі», да лирический очерк 50-летней давности в газете «Советская Белоруссия». Но там больше патетики, нежели фактов.

Известно, что родился Александр Бертель в 1902 году в д. Большие Коваличи Гродненского района. В этой деревне жила и его будущая жена, и их родители. Жили в те суровые времена скромно, работали тяжело. Поженились, в 1927 году родилась дочь Мария. В поисках лучшей жизни семья перебралась в Гродно, где Александр стал работать слесарем. В 1933-м родился сын Николай, в 36-м – второй сын Саша. До 34-го года семья перебивалась, снимая жилье, но потом им выделили участок земли и приказали построиться… за ночь. С теми, кто не успевал уложиться в срок, поступали сурово: на утро разбрасывали постройку, землю отнимали, людей выгоняли. Таким жестким, со слов Александра Александровича, был польский режим по воспоминаниям матери. В результате на улице появился маленький засыпной домик под номером 4. Со временем завели скудное хозяйство, разбили огород, посадили сад. Рядом с домом Бертель посадил маленький тополь.

По всей вероятности, гродненский рабочий Александр Бертель стал активным участником революционного и национально-освободительного движения. По крайней мере, есть сведения, что с 1932 года он – член коммунистической партии западной Беларуси (КПЗБ). «Мама вспоминала, что по вечерам он постоянно отлучался, видимо, ходил на сходки, – говорит Александр Бертель-сын. – Но она не могла точно сказать, чем он занимался». В энциклопедии сказано, что за свою революционную деятельность Бертель неоднократно преследовался властями.

В то время революционно настроенные рабочие западных земель Беларуси с нетерпением ожидали прихода советских войск. В сентябре 1939 года в Гродно развернулись масштабные военные действия. Для того, чтобы помочь советам, в тылу врага коммунисты начали создавать вооруженные партизанские отряды. Такие отряды патрулировали улицы, разоружали и арестовывали полицейских, организовывали диверсии. Один из таких рабочих отрядов создал и Бертель.

Увы, порадоваться освобождению, как он считал, Гродно Бертелю не удалось. В тот день бои шли в районе нынешней улицы Николаева, то есть практически там, где жила семья. Утром 21 сентября Бертель забежал в дом… Потом разыгралась уже описанная нами трагедия.

Ольга Андреевна Бертель осталась одна с двумя детьми, на улице, посреди военной разрухи. К тому же она уже была беременна дочерью Галей. Выживали трудно, перебиваясь по чужим людям. Немного позже им дали квартиру в доме на улице Лелевеля, а после войны Ольга нашла заброшенный дом где-то в деревне и перевезла его в Гродно. Дом, который и нынче стоит по адресу Бертеля-4, стал больше чем на 30 лет родным для семьи. Только в конце 80-ых дети продали его.

Кстати, жена Бертеля всю жизнь проработала на гродненском кожзаводе № 4 сперва рабочей, а потом и мастером. Она, простая скромная малограмотная женщина, за свой добросовестный труд и, может быть, в некоторой степени за заслуги мужа, в 1947 году была выбрана депутатом Верховного Совета БССР, а в 1950-м – депутатом Верховного Совета СССР. «В меру сил своих они принимала людей и решала их проблемы, – говорит сын. – Кстати, ее стараниями в 1970-х и был установлен памятный знак Бертелю на улице его имени».

Спасенный матерью в горящем доме сын Бертеля Николай погиб совсем юным. По словам брата Александра, в 1941 году он ушел добровольцем на фронт и погиб под Шяуляем, однако где его могила неизвестно. Александр Бертель-младший всю жизнь проработал инженером-строителем в «Гродносельстрое», у него двое детей и двое внуков. Сегодня он единственный, кто ежегодно ухаживает за монументом в честь отца, пропалывает траву вокруг, заново пишет золотом буквы.

Татьяна ВИШНЕВСКАЯ (по материалам газеты «Перспектива»).

Права нашай памяці
Трагедыя Аляксандра Бертэля – толькі адзін з шматлікіх эпізодаў гарадзенскай гісторыі верасня 1939 г. Тады фактычна ў горадзе ішла грамадзянская вайна – беларусы і яўрэі (хаця далёка не ўсе) чакалі Чырвоную Армію, польскае насельніцтва спрабавала абараняць ад яе свой горад. Сённяшнія гісторыкі (ці тыя хто да іх падмазваецца) спрабуюць штучна падзяліць нас, катэгарычна становячыся або на бок адных, або на бок другіх. Польскія публіцысты надалей даказваюць «спрадвечную польскасць» Гродна, афіцыёзныя беларускія называюць паход Чырвонай Арміі «бліскучай міратворчай аперацыяй» і трындоляць аб уз’яднанні беларускага народа, хаця вядома, што «ўз’яднанне» гэтае было толькі пабочным прадуктам гістарычнай змовы Сталіна і Гітлера, накіраванай на перадзел Еўропы. Мы не хочам станавіцца на бок адных ці другіх, не хочам станавіцца на бок слабейшага ці мацнейшага (як гэта любяць рабіць некаторыя самазадаволеныя каментатары інтэрнэт-блогаў). Мы катэгарычныя толькі ў адным – у пошуку праўды. Расстраляныя каля румлёўскага моста гімназісты і салдаты, таксама як і камуніст Бертэль, былі гарадзенцамі і нашай задачай ёсць змагацца за аднолькавае ўшанаванне памяці як пра адных, так і пра другіх. Сённяшняй уладзе памяць пра трагічныя падзеі 1939 г. наагул не патрэбная. Абаронцаў Гродна быццам наагул і не было (як гаварылі ў савецкі час), а пра такіх людзей як Бертэль згадваюць толькі па вялікіх святах. У іншы ж час падмалёўваць літары на помніку гарадзенцу павінен яго стары сын.

Ці сталі б амерыканцы такой магутнай нацыяй, каб дасюль дзяліліся на прыхільнікаў Поўдня і Поўначы? Ці жылі б так багата гішпанцы, каб дасюль бы «за» ці «супраць» Франко? Пытанні рытарычныя, але думаю не памылімся, калі яшчэ раз прапануем над імі задумацца тым смаркатым патрыётам, якія дасюль думаюць, што магутнасць дзяржавы вызначаецца танкамі і новымі ракетнымі сістэмамі і якія не хочуць нічога нават чуць аб тым, што заўсёды мае права на існаванне процілеглая твайму меркаванню думка.

Аляксандар Бертэль