• Новы свет
• асобы

Константин Иоакимович Белецкий (1874 – 1926) умер, когда моей маме Елене было шесть лет, а ее сестре Ирине исполнилось три годика. О дедушке мне рассказывала бабушка, а позже мама, но в юности не ценишь воспоминаний родственников…

 
Уклад жизни в начале XX века

Дом № 13 на улице Академической построен доктором Константином Белецким после Первой мировой войны, на фронтах которой он служил военным врачом (в 1896 году он окончил Санкт-Петербургскую военную академию).

Здание было одноэтажным, крыша крыта жестью, имелся парадный вход с улицы, через который приходили к доктору Белецкому  пациенты. Он специализировался по кожным и венерическим заболеваниям, служил врачом в городской больнице, а на дому имел частную практику. Пациенты дожидались приема в прихожей, где была вешалка для пальто и шляп, стояли стулья, а на журнальном столике лежали свежие газеты. В кабинете доктора – дубовый паркетный пол, за ширмой – кушетка и специальное кресло: здесь проходил врачебный осмотр.

Другой вход с высоким каменным крыльцом находился со стороны дворика, огороженного деревянным забором с калиткой. Все пять комнат сообщались между собой. Межкомнатные двухстворчатые двери были высокими и тяжелыми. В кухне пол уложен керамической плиткой, в углу – широкая плита с духовым шкафом, которую топили дровами, а у стен стояли старинный резной буфет с посудой, кухонный стол и скамейки. Кухня соединялась с кладовой, откуда можно было попасть в подвал, а также на чердак, куда вела крутая лестница. На чердаке в дымоходе устроили коптильню. Ею пользовались в предпраздничные дни, чтобы приготовить окорок.

Комнаты отапливались печами, но тепло уходило под высокие потолки, поэтому в сильные морозы домочадцы просиживали у печки в уютной гостиной. Окна со внутренними ставнями закрывали на ночь.

Просторная туалетная комната использовалась и как фотолаборатория: доктор Константин Белецкий был страстным фотолюбителем. Мама рассказывала, что он часто снимал гостей фотоаппаратом на трехногом штативе (в зависимости от условий солнечного освещения приходилось неподвижно позировать до десяти секунд), потом немедленно отправлялся проявлять фотопластинку и, спустя полчаса, выходил к гостям с готовыми снимками.

Доктор Константин Белецкий вначале был женат на Валентине Кемарской, дочери доктора Константина Семеновича Кемарского (1847 – 1922), основавшего в 1877 году повивальную школу, на базе которой в Гродно основано медицинского училище (в 1998 году в медицинском училище назначена стипендия его имени).

В 1919 году из эвакуации вернулись некоторые монахини Красностоцкого женского Рождество-Богородичного монастыря. Они поселились на монастырском подворье, вместе с ними приехали девочки-сироты. Путь из послереволюционной Москвы в Гродно был тяжелым, в дороге воспитанницы заразились чесоткой. Пригласили доктора Белецкого, чтобы лечить сироток. Среди девочек находилась 19-летняя Лидочка Сафроненко, она воспитывалась в монастыре с раннего детства. Бабушка рассказывала, что пожилой доктор Белецкий полюбил ее с первого взгляда. Он написал о своей любви письмо во французскую Ниццу, где находилась его жена Валентина с больным отцом, и попросил дать развод. За много лет супружеской жизни у них не было детей, последнее время они жили врозь. Валентина письменно согласилась на развод и благословила мужа на новый брак.

Спасайте петушка

Доктор Белецкий был хлебосольным хозяином, он не пропускал ни одного семейного события без того, чтобы не созвать многочисленных гостей. В дни рождественских святок, например, к нему приходило более десятка человек, среди которых были известные в городе люди. Конечно, за праздничным столом мужчины любили «спасать петушка»: водка наливалась в графин, на дне которого стояла стеклянная фигурка петуха – его-то и надо было спасать от утопления.

Наступление польского владычества на белорусской земле переживал вместе с патриотами и доктор Белецкий. Он, получая паспорт польского гражданина, отказался называться поляком и в графе о национальной принадлежности написал «белорус». В начале 20-х годов Белецкий стал председателем белорусского общества «Наша хатка», хотя публично признавался, что не знает белорусского языка, и на собраниях этого общества просил разрешения  говорить по-русски.

Моя бабушка после смерти мужа стала сдавать дом квартирантам. В конце 20-х годов она снова вышла замуж и переехала в село Комотово Гродненского района.

В годы Второй мировой дом Белецкого занял немецкий генерал, который построил во дворе кирпичный гараж и посадил яблони. Плодами одной из этих яблонь мы лакомились в течение нескольких десятилетий, а гараж сохранился до сегодняшнего дня.

В 1943 году умер Никанор Макалинский, а осенью 1944 года по ложному обвинению в сотрудничестве с оккупантами арестована Валентина Кемарская. Эта старая больная женщина погибла в лагере.

Мама вышла замуж за моего отца сразу после окончания войны. С ним она познакомилась еще в 1939 году, когда он прибыл в Гродно из Советской России, чтобы организовывать молодежь, работающую на почте, телеграфе и телефонном узле связи, для вступления в комсомол. Мама  рассказывала, что дом власти хотели после войны отобрать, но у нее сохранились документы, подтверждающие право на его наследование. Помог сохранить дом в собственности дочерей доктора Белецкого не закон, а мой папа – участник войны и член партии. 

Где встречались влюбленные

Одно из первых детских воспоминаний: я сижу на согретой солнцем каменной плите, а мама кормит меня манной кашей. Гранитные плиты с выгравированными на них готическим шрифтом эпитафиями, высокие деревья с грачиными гнездами в кронах – это заброшенное немецкое кладбище. Начиналось кладбище от калитки нашего двора и заканчивалось у кирхи. От тротуара и мостовой его отделяла кирпичная стена, местами разрушенная и побитая осколками снарядов. Заросшее великанами-липами и кленами старое немецкое кладбище служило местом для первомайских гуляний, которые каждый год устраивали горожане с улицы 1-го Мая. Оно же – и место встреч влюбленных, и прибежище для ватаги местных пацанов, которыми руководил хулиган Вовка Клоун. Никто не боялся мертвецов.

Однажды приехали сюда бульдозеры, чтобы подготовить площадку для строительства детского сада. Мальчишки ковыряли  палками, чтобы найти саблю и золотые украшения. Вперемешку с землей валялись ветхие лоскуты от немецких мундиров и эполеты, черепа и человеческие кости.

Мои родители дедовский дом, подлежащий капитальному ремонту, отдали администрации уксусного завода в 1976 году (сегодня в нем расположен лабораторный корпус Гродненского медицинского колледжа), чтобы взамен получить современную квартиру с паровым отоплением и природным газом.

В памяти сохранился эпизод из раннего детства. Моему старшему брату Константину подарили на день рождения коробку масляных красок в свинцовых тюбиках. Мне было года три – четыре, и я очень завидовала брату: ему дарят подарки, а мне нет! В праздничной сутолоке я вытащила из коробки тюбик с самой яркой этикеткой, выбежала за калитку и всю краску из тюбика размазала по стене – закрасила один кирпич.

Несколько лет назад  навестила старый дом. И я обнаружила этот кирпич со следами поблекшей от времени розовой краски на уровне колен, для чего мне пришлось невольно поклониться дому моего предка.

 

Наталья Дорош, фотографии из семейного архива автора.

Статья печаталась в газете "Вечерний Гродно"

 

• Наперад